Эреб - Страница 43

— Карлики! — ревет толпа, и из другого выхода вываливается куча невысоких, короткоруких, мускулистых парней. Пять распорядителей, облаченных в черные мантии, следят, чтобы все оставались на отведенных им местах.

Сарий обнаруживает Сапуджапу, который держит перед собой алебарду так, словно это талисман, оберегающий его от враждебных взглядов со всех сторон. Кроме того, Сарий замечает трех карлиц. Они почти ничем не отличаются от карликов-мужчин, только не носят бороду.

Под звуки громкого голоса, возвещающего приход вампиров, те появляются и занимают погруженную в тень часть арены. Группа велика, их почти столько же, сколько и темных эльфов. Дриззел и Блэкспелл стоят далеко впереди, словно никак не могут дождаться, когда же начнется поединок. Сарий чувствует, что Блэкспелл смотрит в его сторону. Только не это. Он же не хочет меня вызывать, не так ли?

В следующее мгновение ему начинает казаться, что все участники сильнее, искуснее, опытнее его. Я умру, думает Сарий. Все пойдет своим чередом без меня, и я никогда не узнаю, к какой великой цели все мы стремимся, ведь никто мне не расскажет об этом. Вероятно, это мои последние минуты в Эребе. Разве что Вестник здесь… и, может быть, еще раз спасет меня.

Он осматривается, выискивает тощую фигуру, знакомую ему до жути, но взгляд теряется среди множества зрителей. Кроме того, в эту минуту на арену как раз выходят люди. Их всего трое, причем ЛордНик — единственный, кого знает Сарий. Затем под оглушительный рев следуют варвары; их приветствуют, как никого еще до них.

Ну, значит, вот идут победители, думает Сарий. Для чего же нам-то мучиться?

Шагая по залитой солнцем арене, варвары кажутся исполинами. У них громадное оружие, и Сарий сомневается, что мог бы поднять его, не говоря уж о том, чтобы сражаться. Топор, который несет Кескориан, вполне сравним по размерам с самим Сарием.

Варвары занимают отведенное им место, и раздается барабанная дробь.

Сейчас это произойдет, и я погибну. Сейчас это произойдет, и я погибну.

Однако нетерпеливый шепот, который проносится по зрительным рядам, вовсе не означает, что бои начинаются прямо сейчас. Дальние ворота открываются еще шире, чем все остальные. Четыре титана ростом с огромные деревья, посверкивая золотой кожей, вносят круглый золотой постамент, на котором стоят пять воинов. Два варвара, человек, женщина — темный эльф и человек-кошка. В суматошном ликовании зрителей растворяются любые шумы, кроме музыки, которая без всяких слов повествует о героических деяниях, о тайнах, о вещах, которые обычный воин не может себе даже представить. Титаны остаются на середине арены; золото их кожи лучится в сиянии дневного света, словно солнце.

— Приветствуйте воинов Внутреннего Круга, — возглашает голос, который доносится вроде бы со всех четырех сторон одновременно. — Они — лучшие из лучших, самые сильные, самые отважные. Они очень давно не проигрывали никому из вас. Не забывайте, отправляясь на битву, что любой из вас может достичь Внутреннего Круга, если окажется этого достоин.

Редко когда Сарий желал чего-либо так страстно. Пятеро избранных героев, вознесенных на постамент, кажутся неуязвимыми. Он немедленно поменялся бы местом с любым из них, и ведь там есть женщина — темный эльф, не одни только варвары. Он тоже может получить шанс. Он тоже может стоять там, наверху. Только, конечно, не в качестве игрока третьего уровня.

Постамент водружают на почетном месте на краю арены. Воины Внутреннего Круга усаживаются, и вмиг воцаряется тишина. Слышны только шепот, нетерпеливое шуршание и тихая неотступная музыка, от которой сердце Сария начинает биться сильнее.

Посреди арены, словно из-под земли, вырастает человек. На нем нет никакой одежды, кроме набедренной повязки; его кожа каштанового цвета, как у старика, но тело очень мускулистое. В руке у него длинный посох, которым он дважды быстро стучит по земле, словно придворный церемониймейстер. Все внимание Сария приковано к его длинным, необычайно длинным, заостренным ушам, которые затмят уши любого темного эльфа. Пучки волос, словно клубки серой шерсти, торчат из ушей и над лбом распорядителя; усы стоят торчком. Все это очень странно и неприятно, но неприятнее всего кажутся Сарию белесые глаза, выпученные как шары. Большие белые шары, которые в любую секунду готовы выкатиться из глазниц.

Этими глазами навыкате человек обводит всех собравшихся. Кажется, что от его взгляда все подались назад. Что-то с ним не то. Сарий напряженно всматривается в церемониймейстера и обнаруживает новые несуразности. Ноги! У него человеческие ноги с когтями хищной птицы! Но это еще не все. Отвратительный облик человека-паука, на которого Сарий старается не смотреть, тоже странен, но его тошнотворные подрагивающие ножки, растущие прямо из головы, выглядят вполне естественно, так, словно там им и место. А рослый Пучеглазый, наоборот, кажется чем-то инородным, словно его по недосмотру пропустили в мир Эреба.

Когда распорядитель начинает говорить, в его голосе слышится плеск воды:

— Правила известны. Я выкликаю воинов. Запрещено вызывать противника, который находится на более низком уровне, чем тот, кто его вызвал. Начну я с карликов. Баханиор!

Проходит несколько секунд, прежде чем названный воин выбирается на середину арены. Нигде на его одежде Сарий не может заметить число. Значит, Баханиор находится по меньшей мере на третьем уровне.

— Выбери противника, — требует Пучеглазый.

Теперь Баханиор медлит еще сильнее. Он поворачивается раз, другой, всматривается в толпу темных эльфов.