Эреб - Страница 44

Если он выберет меня, значит, он тоже находится на третьем уровне, иначе мой уровень будет слишком низким для него, заключает Сарий. Это было бы неплохо. С карликом, который на третьем уровне, он бы мог побиться.

Однако Баханиор поворачивается дальше, застывает перед людьми-кошками, потом — перед вампирами. Церемониймейстер нетерпеливо ударяет посохом по песку:

— Решайся.

Снова проходит несколько секунд. Публика начинает волноваться. Доносятся отдельные громкие выкрики:

— Слабак! Крохуля! Знай Мышесранских!

Сарий благодарит судьбу за то, что не находится сейчас на месте Баханиора.

— Я вызываю Блэкспелла, — решается наконец карлик.

По тому, в каком быстром темпе Блэкспелл вырывается из рядов вампиров и замирает напротив Баханиора, Сарий догадывается, что карлик поставил не на ту карту. Вероятно, вампир как минимум на два или три уровня выше соперника и уже радуется тому, что вот-вот порубит Баханиора на куски. Сарий мельком припоминает то, что ему когда-то сказал Вестник: однажды Блэкспелл был побежден Дриззелом и лишился сразу трех уровней. Впрочем, он наверняка уже наверстал тогда упущенное. Но в любом случае Дриззел, должно быть, ужасно сильный вампир. Сарий его ни в коем случае не вызовет.

Блэкспелл вынимает меч, и зависть охватывает Сария, потому что меч — тот самый, словно отлитый из красного стекла. Баханиор же держится так, словно больше всего на свете хочет отчаянными прыжками, перескакивая через зрительские ряды, умчаться прочь. Его меч рядом с оружием его противника напоминает скорее нож для масла.

— За что вы собираетесь сражаться?

Баханиор нерешительно переминается с ноги на ногу.

— Если я одержу победу, я хочу получить от Блэкспелла один уровень и… двадцать золотых.

— Слишком мало, — возражает вампир. — Два уровня и тридцать золотых.

Баханиор молчит. Судя по его виду, он уже устал раскаиваться в том, кого выбрал в противники.

— Ты согласен? — интересуется церемониймейстер.

— У меня только двадцать пять золотых, — признается Баханиор.

На этом они и сходятся — два уровня и двадцать пять золотых. Сарий убежден, что это больше, чем Баханиор может себе позволить.

— Бой! — кричит Пучеглазый.

Баханиор тотчас делает три шага назад. Блэкспелл наступает, небрежно отвернув в сторону щит, словно намеренно заманивает карлика, побуждая того броситься в атаку.

Тук-тук-тук! Это оттуда, из реального мира.

— Ник?

Дрянь, не сейчас! О, пожалуйста, нет!

Не снимая с головы наушников, Ник вскочил со стула и через плечо увидел, как поворачивается дверная ручка. Отец. Ну почему, почему его не могут оставить в покое?

Ник попытался загородить экран, одновременно понимая, как смешно это выглядит. По внезапному наитию он выключил монитор и раскрыл учебник по химии, все равно на какой странице. В ушах раздался звон мечей.

— Мы с матерью хотели сходить в кино после обеда. Я как раз успеваю после сеанса на ночную смену. Пойдешь с нами? Мы так давно уже вместе никуда не ходили.

Сквозь наушники долетел чей-то стон, исполненный боли. Это Баханиор, гарантированно. Затем послышались шипение и удар.

— Эй, я задал тебе вопрос! Будь добр, сними эти штуки с ушей, или думаешь, что я куплюсь и поверю, что ты занимаешься, когда у тебя вовсю грохочет музыка! — Отцовское лицо стало наливаться краской.

Проклятье, проклятье, проклятье. Ник снял наушники.

— Так-то лучше. В кино идешь или нет?

— Вряд ли, пап. Лучше мне еще позаниматься, все оказалось труднее, чем я думал.

Уильям Данмор недоверчиво покачал головой:

— И ты не можешь прерваться даже на пару часов? Ты б хоть спросил, какой фильм мы собираемся смотреть.

Сражение, вероятно, уже закончилось. Блэкспелл наверняка выиграл, но разве Ник мог быть в этом уверен? А что, если этот рослый пучеглазый распорядитель вызвал сейчас именно Сария и надо выбирать соперника, а он неподвижно стоит среди толпы? Что тогда произойдет? В эту минуту Нику больше всего хотелось бы зафутболить отца на Луну.

— Все равно какой, пап. Я останусь дома, ты не против?

Недоверчивый взгляд отца скользит по письменному столу, компьютеру, книге.

— Наверное, уже чувствуешь себя взрослым, раз не хочешь с родителями в кино сходить?

А нам с матерью остается лишь платить за все, раскошеливаться, раскошеливаться и раскошеливаться и никогда не получать ничего взамен. Эта фраза наверняка прозвучит следующей. Иногда на папашу накатывало такое настроение, но почему сегодня, почему именно сегодня?

Ник улыбнулся, что ему далось на редкость трудно.

— Поверь мне, я безумно рад был бы посмотреть с вами какой-нибудь фильм, это куда лучше, чем мучиться с тупой работой по химии. Но тема чертовски трудная. Последнюю ночь я ужасно плохо спал. Чистая правда.

Может быть, именно крепкие выражения заставили отца поверить. «Кто чертыхается, тот не врет», — такая у него поговорка. Н-да, нелепое заблуждение.

— Гм. Ну, если это так серьезно, — я, должен признаться, немного изумлен. Надеюсь, твое усердие отразится на результате.

Увы, в это очень трудно поверить.

— Я тоже надеюсь.

— Ну, тогда бывай, профессор. Желаю хорошенько повеселиться.

Баханиор куда-то пропал с арены, от Блэкспелла тоже не осталось и следа. Но ведь один из них должен был выиграть, не так ли? Сейчас сражается темный эльф с женщиной-ящером, оба Сарию незнакомы. Сам он все еще стоит на том же самом месте, рядом с Ксоху, и рад был бы спросить у того, какие события пропустил. Он делает попытку, но это не срабатывает. Похоже, на арене разговоры запрещены. Так, наверное, даже лучше: если никто не заметил его ошибку, то никто на него и не пожалуется.