Эреб - Страница 16

— Вы завоевали овал, — говорит он и касается костлявыми пальцами диска, переливающегося всеми цветами радуги. — Награда вам обеспечена. КровоПуск!

КровоПуск? Сарий не понимает, пока вперед не выступает рослый варвар и не склоняется перед Вестником.

— Ты внес самый большой вклад в сражение. Я награждаю тебя шлемом с двадцатью семью точками защиты. Он убережет тебя от яда, удара молнии и лихорадки, насланной колдунами.

Вестник протягивает КровоПуску награду. Варвар поспешно стягивает с головы простой железный колпак и нахлобучивает блестящий золотой шлем, украшенный бараньими рогами, в котором теперь кажется намного выше, чем прежде.

— Кескориан, — продолжает Вестник, и вперед выходит варвар ростом поменьше.

— Ты отдал все, что мог, однако то и дело чересчур медлил. И все же ты заслужил награду. Возьми старый шлем КровоПуска, он лучше твоего.

Кескориан выполняет указание.

— Сарий! — выкрикивает Вестник.

Уже? Его изумлению нет предела. Ведь он вмешался в битву, здорово опоздав, и не сделал почти ничего для победы. Собрав все силы, он поднимается на ноги. Любое движение доставляет невыносимую муку — пронзительный звук нарастает. Плечо снова кровоточит, и он видит, что пояс еще немного посерел.

— Это было твое первое сражение, и ты выказал доблесть, вместо того чтобы довольствоваться ролью наблюдателя. Я высоко ценю мужество, поэтому ты получишь то, в чем сейчас нуждаешься больше всего: исцеление. Возьми этот напиток, он восстановит твое здоровье и укрепит силы. За тебя, друг!

Сарий видит перед собой парящую в воздухе золотистую бутыль, берет и открывает ее. Пьет.

Следы крови на его плече вмиг пропадают, пояс сверкает новехонькой красной краской, и — вот чудо! — исчезает свербящий, оглушительный звук, который донимал с тех пор, как тролль достал его своим кистенем. Вместо него звучит музыка — Сарий уже слышал ее там, в башне. Потрясающей красоты мелодия обещает все. Все, что он когда-либо хотел.

— Для Сапуджапу, который впервые продержался до конца, я припас новый топор.

Карлик выходит вперед, берет топор и быстро возвращается. Возникает пауза. Вестник переводит взгляд с одного на другого, словно раздумывает.

— Голор! — наконец подзывает он вампира и дарует тому возможность быть невидимым в течение двадцати пяти минут, другому вампиру — ЛаКору — вручает полсотни золотых монет.

Нуракс, вервольф, удостаивается похвалы и нагрудных доспехов; женщина-кошка Самира — меча двойной закалки. Вестник раздает дары всем, кому побольше, кому поменьше: второму карлику — волшебный щит с рунической надписью; Вулкану, темному эльфу, — ядовитый кинжал. Остаются еще один темный эльф и раненая вампирша, которая лежит в траве рядом с Сарием.

— Лелант, ты держался в стороне. Ты струсил, лишь три раза махнул мечом, да и то без толку. Ты не получишь никакой награды. Я думаю, надо понизить тебя на один уровень.

Лелант, темный эльф с черными волосами, стоит на краю поляны, полузакрытый деревьями, за которыми он и прятался во время битвы. Сарий чувствует странное удовлетворение. Он был не так уж хорош и знает об этом, но кто-то оказался еще хуже.

— Я предупреждаю тебя, Лелант. За страх не дают награды. Я рассчитываю, что в следующем сражении ты проявишь волю, покажешь силу, откроешь свое сердце.

Наконец Вестник обращается к вампирше.

— Жаквина, ты почти мертва. Если я оставлю тебя, ты умрешь через несколько секунд. Если ты хочешь этого, то лежи и умирай. Если нет, следуй за мной.

Измученная вампирша медленно поднимается на колени. Кровь, текущая из ее ран, черна. Она ползет к Вестнику, и тот, как только она приближается, поднимает ее на седло.

— Вам позволено разжечь костер, — говорит он, рывком поворачивает коня и галопом уносится прочь.

Сапуджапу опережает всех. Три палки и красная искра, сверкнувшая из-под его пальцев, — этого достаточно, чтобы посреди поляны запылал костер. Тотчас все собираются вокруг огня.

— Как вы думаете, чего он добивается от Жаквины? — спрашивает Нуракс.

— Обычное дело, — говорит Кескориан. — Кого это волнует? Если она вернется, то будет на четвертом уровне.

— Если вернется, — уточняет Сапуджапу.

Один за другим они садятся. Сарий в нерешительности. Здесь он чувствует себя чужим, ему неловко. Хотя он наверняка знает кого-то из тех, кто скрывается за этими героями, может, даже всех, почему бы нет…

— У нас новичок. Сарий, — замечает Самира.

— Ага, очередной темный эльф, — усмехается до сих пор молчавший КровоПуск. — Плодятся как мухи.

— Но выглядят симпатичнее, чем варвары, — подает голос Лелант.

— Умолкни, слабак.

Лелант больше не говорит ни слова, и КровоПуск вновь обращается к Сарию:

— Почему темный эльф? Тебе разве не сказали, что тут их и так хватает?

— А какая тебе разница?

— Наверняка ты еще и шпион, — пренебрежительно продолжает варвар, — как все ваше отродье.

— Я — рыцарь. А что скажешь ты, если я назову тебя Мясником?

Вампир ЛаКор от души веселится:

— Рыцарь! Да тебя зароют в землю быстрее, чем ты можешь себе представить. Особенно если начнешь придумывать прозвища для КровоПуска.

Что же такого в том, чтобы быть рыцарем? Сарий рад бы спросить, но не хочет еще больше опозориться. Может быть, гном в башне объяснил бы, если бы Сарий все-таки спросил у него.

Вместо этого он любопытствует:

— А куда Вестник увел Жаквину?

— Сам потом увидишь, — осаживает его Сапуджапу.

— Почему бы тебе просто не рассказать мне?